ГОБЛИНСКИЙ ПЕРЕВОД — травестийное, издевательское переозвучание международных киноблокбастеров петербургской переводческой группой «Полный Пэ» (другое название — «Божья искра») в составе Гоблина (Дмитрий Пучков), Сидора Лютого и Дрона. На момент написания этой статьи ими переозвучены первые две части кинотрилогии «Властелин колец», — «Братство кольца» и «Две твердыни» (в гоблинском переводе — «Братва и кольцо» и «Две сорванные башни» соответственно), «Тер-минатор-3». В планах на 2004 год у «Божьей искры» — работа над «Матрицей », «Звездными войнами », и, конечно, третьей частью «Властелина колец». Бюджет переозвучки составил 2000 долларов; для сравнения — совокупные затраты на оба фильма Питера Джексона достигают почти 200 млн долларов.
Дмитрий Пучков (Goblin)
Сами авторы, судя по всему, имеют богатый житейский и культурный
опыт. Так, тому же Гоблину молва приписывает работу в качестве милиционера, токаря, библиотекаря, слесаря,
кузнеца; нынче же Пучков — «новая звезда российской пиратской видеоиндустрии, за
его фильмами гоняется вся Москва» (Observer; цит. по Newsru.com, 02.06.03).
Гоблинский перевод — это, по сути, звуковой микс, коллаж из поп- и рок-музыки разных лет, саундтреков классических советских фильмов и жаргонного, наполовину импровизируемого текста, начитываемого автором перевода поверх реплик персонажей фильма. Персонажи пафосной костюмированной сказки подвергаются нещадному снижению, представая чревоугодниками, похотливыми развратниками, запойными пьяницами, наркоманами, типичными ментами и бандитами из российских телесериалов.
Понятно, что подобный подход вызвал неоднозначную, а то и агрессивную реакцию:
«Поклонники Толкиена от злости рвут на себе фенечки, его ненавистники
надрывают животы, видеопираты подсчитывают доходы, а продавцы в
аудиовидео-киосках старательно выводят надписи "Есть фильмы в переводе
Гоблина!!!"» (Россiя, 11.07.03). Леонид Белозорович, режиссер дубляжа
оригинального «Властелина колец»: «Подобные издевательства над фильмом может
проделать и ученик средней школы. Гоблинский вариант "Властелина колец"
вообще не имеет права на существование. То, что сделал с фильмом этот человек, —
пошло, глупо и абсолютно не смешно. Если тебе чем-то не угодил фильм, то пойди и
сними пародию на него. Не надо переделывать текст только потому, что тебе
картина не понравилась. А идея перевода без купюр весьма спорна. Для того, чтобы
давать текст матом, необходимо обладать высоким уровнем внутренней культуры, а иначе перевод превратится в
эпатажный набор матерной лексики» (Заполярная правда, Норильск, 10.07.03).
Сам Пучков к своей работе относится достаточно серьезно: «Главная беда — разная
сила шуток. Если шутка мощная, то после нее народ над остротами послабее просто
не смеется. Но фильм на диске смотрят по несколько раз и постепенно "въезжают"
во все шутки, которых напихано очень богато. Главный "неудачный" момент — длина
фильма: за три часа зритель просто устает». Вторая часть сделана «в другом
ключе, нежели первая... Не вставляли куда ни попадя ожидаемые перлы из советских
фильмов типа "Замуровали, демоны!", а лепили чистую отсебятину. Таким образом,
персонажи приобрели выпуклую индивидуальность, а сюжет — еще большую
отмороженность» (Россiя, Москва, 11.07.03).
Базис гоблинского перевода очень широк, поскольку включает городской фольклор, разнообразные
жаргоны и крылатые выражения за последние 10-30 лет. Масскульт и андерграунд
позднесоветской, новой российской и западной действительности здесь сплелись
воедино. Вот некоторые источники:
— анекдоты, от классических про Чапаева до тех, что ежедневно выкладываются в
Сети;
— карикатурная, анекдотическая игра с акцентами: здесь и грузинский, и
немецкий,и прибалтийский, и белорусский акценты, украинский суржик, плюс
пародируется манера речи Ельцина, Лебедя и Лукашенко;
— знаменитые фразы, вошедшие в обиход из фильмов советского кинофонда:
«Бриллиантовая рука», «Белое солнце
пустыни», «Место встречи изменить нельзя», а также «Собачье сердце», «Бригада» и многих других;
— невероятный музыкальный винегрет: самое раннее — песни в исполнении Людмилы
Зыкиной, Владимира Высоцкого, все эти «Течет река Волга», «Умчи меня, лесной
олень» или «Если друг оказался вдруг», музыка Эннио Морриконе к «Хорошему,
плохому, злому», самое позднее— хиты «Тату», «Виагры», групп Scooter и Rammstein;
— наконец, традиционный литературный прием травестирования имен героев: Фродо
Сумкинс — Федор Михайлович Сумкин; Сэм Гэм-джис — Сеня Ганджубас; Горлум —
Голый; Гэндальф — в первой части Пендальф, во второй — Саша Белый; Саруман —
Сарумян; Арагорн, сын Арагорна — Агроном, сын Агронома; Леголас — Логоваз;
Боромир — Баралгин; Гимли — Гиви Зурабович; Мордор — Мордовия; орки — урки и
т. д.
Травестия текста не нова. Достаточно вспомнить смеховые переложения образцов
высокой античной поэзии и драматургии в барочную эпоху в Украине и России; эти
перелицовки для своего времени были крайне возмутительны и экстравагантны, но
очень скоро стали самостоятельным жанром. Более свежий пример — кинопрокат
Индии. Там есть специальные комментаторы, которые прямо во время показа
«импортного» кино импровизируют для зала свою версию сюжета, адаптированную к
вкусам публики и ничего общего не имеющую с происходящим на экране. Мастерство
состоит в том, чтобы в конце все сошлось и увязалось.
Таким видится и будущее гоблинского перевода как ответа кинематографическому мейнстриму.
Причем, в отличие от студентов старинных академий, Пучков и компания имеют дело не с высокими образчиками искусства, но с убогими
поделками голливудского конвейера; в отличие от индусов, им не надо разжевывать
содержание фильмов для малограмотной аудитории. Уже сейчас часто приходится
слышать, что смотреть фильмы в гоблинском переводе намного интереснее, чем оригиналы.
Очевидно, что появление «переодетых» блокбастеров как в видеоварианте, так и в
Сети, станет регулярным, а работы, подобные «Братве и кольцу», составят активную
часть визуального подполья. Конечно, гоблинский перевод вряд ли сработает как полноценная
альтернатива, но послужить прививкой против широкоэкранной безвкусицы сможет
вполне. [Д. Десятерик]
СМ.: Артхаус, Мейнстрим, Трэш.