ЕВРАЗИЙСТВО — концепция русской культуры как феномена, который соединяет в себе западные и восточные черты, но не относится ни к Востоку, ни к Западу. Впервые была сформулирована основателем Пражского лингвистического кружка, филологом Николаем Трубецким в работе «Европа и Человечество".
Антисоветское евразийство эмигрантских мыслителей (1921-1929) было
реакцией на крах Российской империи. Вместо феодального культа монархии и
вассальной зависимости родовой знати окраин от центра была нужна новая
концепция, приемлемая как для военной диктатуры, так и республики, отрицающая
экономический детерминизм, борьбу классов, необходимость освобождения наций. Не
столь явно, но не менее интенсивно евразийство развивалось и в СССР.
Советская элита начала принимать «особый путь» России и прочий имперский багаж в
конце сороковых годов, но прорывом стало возрождение концепции триединства
русских, украинцев и белорусов, как наследников Киевской Руси, во время
празднования 300-летия Переяславской Рады (1954), когда Украине был передан
Крым.
Это — год рождения советского евразийства. Сворачивание программы мировой
революции, исходя из которой строились национальные отношения в СССР,
компенсировалось идеологией, сочетающей русский традиционализм и коммунизм. Как
следствие, в период оттепели советский патриотизм и либеральный
шестидесятнический «космополитизм» вошли в состояние непреодолимого конфликта,
последствия которого ощутимы до сих пор. Советские «красно-коричневые» создали
ряд произведений (наиболее известен роман Ивана Шевцова «Тля»), где в неявной
форме отражены их идеи. Евразийские идеи развивал и историк Лев Гумилев.
Его «этногенез » — по сути, история кочевников и оседлых жителей, прочитанная с
евразийских позиций и оправдывающая славяно-тюркский характер Российской
империи. Так цивилизационная схема (как успешный антипод марксизма), введенная в
советскую науку, начала подтачивать официальную идеологию.
После 1991 года евразийство в либеральной оболочке стало одним из
суррогатов национальной идеи. А провозглашенное писателем Александром Прохановым
соединение черносотенно-монархических идей с державным сталинизмом дало
евразийству мощный толчок.
Носителями евразийства являются не только «жидоеды » из числа
традиционных почвенников, кропавших доносы в ЦК КПСС, но и вчерашние
эстетические некрофилы и «садистики» из кружка Юрия Мамлеева в Южинском.
Последние относили себя к внутреннему диссидентству, противостоявшему не только
советскому официозу, но и либерализму «внешнего диссидентства». Программным для
них был самиздатовский роман Мамлеева «Шатуны», повествующий о новом типе
серийного убийцы, что совершает преступления не только ради собственной
извращенности, но и во имя постижения некой эзотерической истины. Из этого
кружка вышли Александр Дугин, Гейдар Джемаль и еще ряд деятелей контркультуры и
альтернативной политики, необычайно востребованных впоследствии из-за их умения
перевести белогвардейщину, европейский фашизм и сталинский большевизм в модных
терминах «новых правых».
Стоит отметить наиболее ярких идеологов российского евразийства.
Наиболее близок к традиции послевоенного «советского патриотизма» социолог
Сергей Кара-Мурза. Адепты кличут его «народным философом». У него февраль
1917-го превращается в аналог 1991-го, а большевики в контрреволюционеров, что
выступили против западного космополитизма, не понимая смысла своих действий.
Затем, к счастью, родился Кара-Мурза и осознал истинный характер Октября силой
своего интеллекта, — а также с помощью вульгаризированного Эриха Фромма и
вырванных из исторического контекста мыслей Ленина, Грамши и Маркса. Причем из
последнего берутся определенные построения, направленные на критику капитализма
и преломленные через призму особого пути России, в духе славянофильской и
народнической позиций. Крах СССР рассматривается как падение особой «советской
цивилизации», противостояние Советов и Запада как извечный конфликт цивилизаций.
Творчество этого автора, столь легко перекинувшего мостик между сталинизмом и
национал-социализмом, во многом созвучно с немецким историческим ревизионизмом,
который ставит перед собой задачу обелить нацизм.
Антисоветскими, фашиствующими и мистическими были взгляды Александра Дугина. Его
поколение вдохновлялось оккультизмом и околонацистской теософией. В начале
1990-х годов Дугин вместе с Эдуардом Лимоновым участвовал в создании
Национал-большевистской партии, смешивая нацизм, марксизм, анархизм и
народничество. Получилось крайне воинственное евразийство: объединение
силой оружия территорий, заселенных русскими, дестабилизация сопредельных стран,
установление российского доминирования на всем постсоветском пространстве и т.
п. Позднее Дугин ценой разрыва с Лимоновым совершил поход во власть и создал
свое движение «Евразия» с проправительственным имперским пропагандистом Михаилом
Леонтьевым в руководстве. Сейчас Дугин проповедует единство интересов
традиционного ислама, ультраправого сионизма и русского национализма.
Экономически евразийство прописано слабо. Если Леонтьев склоняется к
варианту ордолиберализма(мягкое ограничение свободы предпринимательства, когда
бизнес в силу стремления к собственной выгоде вынужден подчиняться государству),
то нацболы и младоконсерваторы предлагают национализацию крупного бизнеса и
сохранение частника в самом низу экономической пирамиды. Программы по развитию
отраслей нет, как нет и внятного ответа на вопрос, почему Россия должна идти
именно этим путем.
Впрочем, похоже, что после провозглашения Анатолием Чубайсом проекта
«либеральной Империи » евразийство победило, с ним никто всерьез не
спорит, — следовательно, оно начало умирать. [В. Задирака]
СМ.: Младоконсерваторы, НБП, Телемизм.