МЛАДОКОНСЕРВАТОРЫ — группа российских интеллектуалов, провозгласивших «левоконсервативную» оппозицию превалировавшему до недавних пор либерализму. Включает довольно разных по идеологическому генезису публицистов, писателей и критиков: перебежчика из либерального лагеря Дмитрия Ольшанского, чьи статьи-манифесты наподобие «Как я стал черносотенцем», наделали немало шума; сторонника «тотальной мобилизации» Егора Холмогорова, умеренного «левоконсерватора» Дмитрия Быкова, своей взвешенной позицией легитимизирующего младоконсерваторов в более широких кругах; активны также Борис Межуев, Михаил Ремизов, Константин Крылов. Своими трибунами младоконсерваторы избрали сетевой «Русский журнал», листок «Спецназ России», уже почившую газету «Консерватор».
Идеология младоконсерваторов — сложная смесь левых, социалистических, даже коммунистических идей
и почвеннического традиционализма. «Русский консерватизм есть, действительно,
консерватизм левый, основанный на идеологии общины», он «был попыткой...
трансляции установок крестьянской общины на индустриальное общество»
(Холмогоров; здесь и далее цитируется дискуссия в рамках «консервативного клуба»
в «Русском журнале»).
«Мы... хотим вернуть читателям весь круг тем, которых до сих пор все боялись:
православие, русская национальная идея, реальные национальные интересы. Именно
эти вещи являются для настоящего консерватора подлинными ценностями, которые
стоит защищать » (Ольшанский). Младоконсерваторы принципиально отказываются от «откровенной
русофобии, буйного либерализма а ля веселые девяностые и прочих прелестей жизни
» (Крылов). Крылову вторит Холмогоров: «Нет хамской русофобии. Нет
презрительному буржуазному упрощению консерватизма до "сохранения в неизменности
существующих порядков"».
Сегодняшний режим путинского авторитаризма, установившийся в России,
младоконсерваторы воспринимают как
переходный к «консервативному прорыву»: «Мы хотели бы в итоге добиться того, что
русский консерватизм, имеющий великое прошлое и неплохие шансы в будущем, смог
бы осуществить ту "консервативную революцию", в которой наше общество нуждается
весьма остро. Путинизм был или подготовительным, или первым шагом этой
контрреволюционной революции, но история не закончится в 2008 году. Надо думать
и про то, что будет дальше» (Холмогоров). При этом фигура Путина воспринимается
вполне благожелательно: «У нас народ... не находится в оппозиции "режиму",
Путину как человеку, как политическому лидеру... Он в оппозиции общему курсу,
который приобрела страна... Народная оппозиция новому миропорядку и его
идеологии является в каком-то смысле даже более глубокой, чем оппозиция самых
оппозиционных интеллектуалов» (Холмогоров).
В сфере экономики младоконсерваторы придерживаются однозначно леворадикальных взглядов. Советский порядок, «жестко и отчетливо» подчинивший «так называемых "собственников"... публично предъявленной программе государственного строительства »(Ремизов), должен быть восстановлен хотя бы для олигархической верхушки: «Собственник — и в первую очередь владелец сырьевых ресурсов — должен быть поставлен в иерархическую зависимость от целого, то есть от приоритетов национального развития страны» (Межуев). Существует «проблема легитимности сложившегося распределения собственности, проблема пересмотра итогов приватизации» (Ремизов). Ведь «собственность определяется через обязанности — по отношению к социальному Целому — в гораздо большей степени, чем через права. Частная собственность существует, иными словами, как функция внутри публичного государственного порядка, вне и помимо которого об институте собственности говорить не приходится... Каждый "частник" будет оправдан тем местом, которое он способен занять в политическом космосе » (Ремизов). Есть даже близкий к анархизму акцент на моралистической (а не политической) порочности собственничества: «экономическая рациональность является лишь аспектом действующих в обществе этических представлений. И сегодняшнее требование "восстановить справедливость"есть требование прежде всего этической, а не чисто имущественной реституции... уклад, переживаемый нацией как неправедный, не может быть растущим» (Ремизов).
Впрочем, в сугубо этическом плане налицо твердокаменное славянофильство: по
мнению Холмогорова, необходимо использование и осмысление предрассудков своего
народа, «все они должны быть учтены, и те из этих предрассудков, которые, может
быть, кажутся человеку интеллигентному и просвещенному дикими, должны быть
осмыслены в первую очередь. В них и должна быть внесена та самая intelligentia, чтобы они дикими быть перестали».
Во внешней политике младоконсерваторы смыкаются с антиглобалистами, по крайней мере, на уровне
деклараций. Необходимо «созидание "русского порядка", иного по сравнению с
"новым мировым"» (Холмогоров), поскольку налицо ситуация «противостояния
национального государства с, условно говоря, агентами глобализации, с Империей»
(Межуев).
Судя по выше процитированному, младоконсерваторы представляют собой одну из многочисленных
группировок ультраправой альтернативы и близки, с одной стороны, к национал-большевикам Лимонова, а с другой — к движению
евразийцев, ведомому Александром Дугиным и Юрием Мамлеевым (последний, впрочем,
к младоконсерваторам относится более чем сдержанно и дал в свое время притязаниям Ольшанского
уничижительную отповедь). Будущее «левоконсерваторов» неясно. Среди имеющих
сходные цели и идеологию движений они пока что теряются, выделяясь, скорее,
полемическим задором и скандальной риторикой. Сближение их с более влиятельными
силами наподобие КПРФ маловероятно ввиду поколенческих и стратегических
различий. Пока что младоконсерваторы — достаточно экзотический продукт опыления умов ветрами,
дующими как справа, так и слева. Однако, со временем, возможна трансформация
зарождающегося движения в партию однозначно фашистской ориентации в
испано-итальянском «корпоративном» варианте, с неизбежным крахом. [Д. Десятерик]
СМ.: Анархизм, Антиглобализм, Евразийство, НБП.